Бланк: Суверенность психологического пространства, СПП

Случалось, что я была вынуждена носить одежду, которая мне не нравилась.

Меня в детстве стригли, не спросив на то моего желания.

Я всегда имела уголок для игры, который могла обустроить по собственному вкусу.

Решение о проведении каникул и выходных чаще принималось без меня.

Уже в раннем детстве я отказывалась носить неудобную одежду.

У нас было в порядке вещей, если родители переключали телевизор на свой канал, когда я его смотрела.

Часто мне приходилось терпеть, когда родственники тискали и целовали меня.

Даже в детстве я была уверена, что без меня никто не трогает мои игрушки.

Я всегда имела возможность поиграть дома в одиночестве, когда мне этого хотелось.

В детстве бывало, что я носила одежду, в которой чувствовала себя посмешищем, и боялась, что меня будут дразнить.

Я обижалась, когда меня в порядке наказания шлепали или давали подзатыльники.

Я раздражалась, если во время стирки мама вытряхивала мои вещи из карманов.

В нашем доме запрещалось подкрепляться, «перехватывая куски» между завтраком, обедом и ужином.

Обычно родители не запрещали слушать музыку, которая мне нравится, даже если она их раздражала.

Меня никогда не заставляли есть насильно, как других детей.

Я часто огорчалась, когда родители наводили порядок в моих игрушках.

Для меня было неприятным переживанием, когда мне стригли ногти.

У меня всегда было место (стол, сундучок, коробка), где я могла спрятать дорогие мне предметы.

Помню, что я сильно грустила оттого, что мне не разрешали ложиться спать чуть позже, чем это было принято.

Нередко бывало, что нужные мне вещи покупались как поощрение за хорошую учебу или поведение.

Случалось, что детский праздник был для меня испорчен, если я была одета не так, как хотелось.

Обычно меня спрашивали, что я хотела бы на завтрак, обед или ужин.

Мне не нравилось, если без разрешения брали мою чашку или расческу.

Когда я чувствовала себя обиженной, я имела привычку запираться в ванной или туалете.

Я расстраивалась, когда не могла доиграть из-за того, что взрослые звали меня к себе.

Если друзья предлагали мне переночевать у них, родители обычно не возражали.

Мне удавалось обычно устроить детский праздник так, как хотелось.

Случалось, я обижалась, когда взрослые начинали серьезный разговор и выставляли меня в другую комнату.

Даже если подходило время ложиться спать, мне обычно разрешали досмотреть любимую передачу.

Мне не нравилась семейная традиция донашивать хорошие вещи, доставшиеся от других детей.

Мне часто хотелось поиграть с детьми, которые вместе со мной ходили в кружок, но обычно родители торопились, и это не удавалось.

При покупке вещей родители всегда учитывали мое мнение.

В детстве часто случалось, что, стесняясь попроситься в туалет, я долго терпела.

Я вполне ощутила, что отдать любимую игрушку – одно из самых сильных страданий маленького ребенка.

Взрослые почему-то считали, что могут войти в ванную или туалет, когда там ребенок, и не разрешали закрывать дверь на замок.

Родители старались делать со мной уроки, когда я уже справлялась сама.

Даже если родителям было некогда, они находили время, чтобы я поиграла с детьми, которые были мне симпатичны.

Родители не запрещали мне располагать в комнате ценные для меня предметы (фотографии любимых героев, плакаты), даже если они им не нравились.

Когда была приготовлена вкусная еда, то близкие мне взрослые считали необходимым накормить меня ею, даже преодолевая мое сопротивление.

Мне бы очень хотелось, чтобы на дверях детских комнат были замки, хотя взрослых это и обижает.

Мне случалось огорчаться, если родители неожиданно брали меня в гости.

В детстве меня нередко заставляли есть калорийную, но невкусную пищу.

Я переживала оттого, что взрослые ошибочно думали, будто в детстве любую вещь можно заменить другой.

Я предпочитала в детстве ходить в гости, а не звать гостей к себе.

Меня раздражало, если взрослые не информировали меня о своих планах.

Проблема «отцов и детей» у нас не существовала, так как родители с детства уважали мое мнение.

Мне не нравилось, когда взрослые в детстве любили меня пощекотать или ущипнуть.

Я любила в детстве, когда бывала за городом, построить себе шалаш или гнездо на дереве.

Родители спокойно принимали тот факт, что знают не всех моих друзей.

Мне не нравилось, что новых вещей не покупали, пока у нас были старые, но в хорошем состоянии.

Существовали телепередачи, которые я не могла смотреть без разрешения родителей.

Если ребенку не нравится какая-то вещь, ни к чему заставлять его пользоваться ею.

Как и многие другие дети, я мечтала построить домик из диванных подушек, но мне это не удавалось.

Если у нас с друзьями возникали общие планы, наши родители нередко старались их изменить.

Если я возвращалась из магазина, то могла часть сдачи оставить себе.

У нас было принято, чтобы родители всегда знали мой распорядок дня.

Я всегда была уверена, что, когда я разговариваю с кем-то по телефону, никто не прервет и не подслушает нашей беседы.

Родители пресекали мои попытки украсить себя так, как не было принято в их время (пирсинг, татуаж, прически).

Мне часто бывало неприятно, когда взрослые дотрагивались до меня.

Испытывая нехватку карманных денег, я не стеснялась попросить их у родителей.

Меня раздражало, если в моей комнате наводили порядок.

Во время обеда, если суп был горячим, я могла сначала съесть второе, и родители это не запрещали.

Если у меня в детстве появлялся новый знакомый, я должна была обязательно показать его родителям.

Родители всегда демонстрировали свое несогласие с моими попытками соответствовать молодежной культуре.

Посещая врача, я боялась не боли, а того, что чужой человек будет меня трогать.

Наверное, я собственница: уже в детстве я постоянно раздражалась оттого, что кто-то пользовался моими вещами.

Мне не нравилось, что взрослые ходят через ту комнату, где я играю с друзьями.

Проверяя домашнее задание, родители всегда обращали внимание на порядок его выполнения: сначала основные предметы, а затем «второстепенные», и были недовольны, если он нарушался.

Меня раздражало, когда приходилось в детстве носить вещи старшей сестры.

У меня было в детстве увлечение (кружок, спортивная или художественная школа), которое не реализовалось, потому что родители были против.

Маленьких детей везде ждут огорчения: даже надевая шапку или завязывая шарф, взрослые умудряются зацепить за ухо или вырвать волосы.

У меня вызывало брезгливость, если мама или бабушка настаивали, чтобы я попробовала приготовленную ими еду «поварской» ложкой, которой они пробовали ее сами.

Я не любил, если у нас оставались на ночь гости, и мне приходилось менять спальное место.

Если я не сделала домашнее задание, но успела выполнить его на перемене, родители никогда меня не ругали: «Победителя не судят».

Случалось, мне навязывали общение с братом или сестрой, даже когда мне этого не хотелось.

Мне случалось раздражать родителей, если мое мнение не совпадало с их собственным.

В детстве нередко вызывало огорчение, когда мне надевали одежду через голову.

В нашей семье считалось важным тратить деньги не только на самое необходимое, но и на то, чего очень хочется ребенку (дорогие книги и приборы – бинокль, словарь, – без которых можно было вполне обойтись).

Я не любила, когда во время моих занятий кто-то из близких стоял у меня за спиной и смотрел мне через плечо.

Даже в детстве родители не настаивали, чтобы я «пошла по их стопам».