Шкала отчуждения моральной ответственности, MD-24

Результат теста

Содержательная интерпретация

А. Бандура определяет явление отчуждения моральной ответственности (moral disengagement) как механизмы, при помощи которых на разных этапах процесса саморегуляции моральные запреты индивида активируются избирательно и не применяются им к себе (то есть отчуждаются) в ответ на его вредоносное по отношению к окружающим поведение. Это классическое определение, встречающееся практически во всех книгах и статьях А. Бандуры, изложено несколько более образным языком Силией Мур, исследователем из Лондонской школы бизнеса, которая в 2015 г. сделала содержательный и емкий обзор современных исследований данного психологического конструкта: «Отчуждение моральной ответственности означает совокупность из восьми когнитивных механизмов, которые способствуют отъединению внутренних моральных стандартов от действий человека, облегчают его вовлеченность в неэтичное поведение и помогают не переживать при этом стресс».

Восемь механизмов отчуждения моральной ответственности А. Бандура относит к четырем группам (локусам): это непосредственно поведение, личностный локус актора, локус переформулирования последствий поведения и локус искажения образа жертвы жестокого поведения.

Поведенческий локус действует через три механизма:

• Моральное оправдание (moral justification): применение этого механизма основано на использовании оправданий морального, социального или экономического характера для того, чтобы обосновать моральность своих поступков. Например, «Выживание нашей страны зависит от изгнания этих людей» или «Бог требует, чтобы я убил этих людей».

• Эвфимистический ярлык (euphemistic labelling): использование специальным образом подобранных выражений может существенно поменять отношение к осуществляемым жестоким поступкам. Например, словосочетания «точечный удар» или «косвенный ущерб» могут снизить разрушительность тех действий, которые они маркируют.

• Выгодное сравнение (advantageous comparison): сравнивая свои поступки с существенно более предосудительными, можно снизить впечатление об их вредоносности. Например, «меньшее из двух зол», «великая революция в свое время потребовала куда больших жертв».

Локус актора задействует смещение или умышленное размывание вины ответственного за деструктивное поведение.

• Смещение ответственности (displacement of responsibility) происходит, когда актор относит причины совершаемых им действий на счет социального давления более авторитетного, чем он, лица и минимизирует собственную активность. Например, наемный палач может сказать, что он подчинялся приказу.

• Рассеивание ответственности (diffusion of responsibility) – это распространенный примем разделения вины, имевший место, например, среди сотрудников концентрационных лагерей или тюремщиков, которые представляют свои действия «просто элементами огромной системы».

Локус, позволяющий переформулировать последствия поведения, задействует

• Механизм искажения или игнорирования последствий вредоносного поведения (disregard or distortion of consequences). Например, совершивший аморальный поступок человек может отрицать, что кто-то серьезно пострадал, или убеждать, что нанесенный вред пошел даже на пользу и «закалил» пострадавшего. Так, в примере, приводимом А. Бандурой, католические иерархи относились к случаям растления детей среди служителей церкви как к самому собой разумеющемуся, а проводя аналогию с российскими реалиями, нельзя не вспомнить русскую поговорку «бьет – значит любит», оправдывающую семейное насилие.

К локусу, искажающему образ жертвы жестокого поведения, относятся два механизма:

• Дегуманизация (dehumanization), при использовании этого механизма пострадавший мысленно или вербально приравнивается к представителю более низкой ступени эволюции, животному или даже насекомому, лишенному эмоций и собственных смыслов, возможности переживать боль и т. п.; нанеся урон, актор едва ли не совершает благое дело.

• Атрибуция вины (attribution of blame), при использовании этого механизма совершающий жестокий поступок человек описывает себя как «жертву» настоящей жертвы, указывая на «провокацию». Например: «Она сама попросила об этом», «Он меня сам заставил так поступить».